Аветисян Ануш СергеевнаКандидат экономических наук, доцент |
|
Аганбегян Абел ГезевичДоктор экономических наук, профессор |
|
Буханцева Светлана НиколаевнаКандидат экономических наук, доцент |
|
Гершун Андрей МихайловичСтарший преподаватель |
|
Дворецкая Алла ЕвгеньевнаДоктор экономических наук, профессор |
|
Дедищев Александр ВладимировичКандидат экономических наук, доцент  ..
|
|
Дышлевский Сергей ВикторовичСтарший преподаватель |
|
Захариадис Элиза ЮрьевнаДоцент |
|
Захаров Игорь ВасильевичДоктор экономических наук, профессор |
|
Ивинская Маргарита СергеевнаКандидат экономических наук, доцент  ..
|
|
Инал-Ипа Наала АдгуровнаКандидат политических наук, доцент |
|
Карпов Владимир АлексеевичСтарший преподаватель |
|
Карташова Людмила ЭдуардовнаДоцент |
|
Катрич Алексей СергеевичКандидат социологических наук, доцент Подробнее о преподавателе.  ..
|
|
Козлов Евгений СтаниславовичКандидат исторических наук, доцент |
|
Коннова Алия ТахировнаСтарший преподаватель |
|
Корищенко Константин НиколаевичДоктор экономических наук, заместитель председателя Центрального банка России (2002—2008) |
|
Кузнецова Лиана ВитальевнаКандидат экономических наук, доцент |
|
Кузьмина Юлия ИгоревнаПреподаватель |
|
Кукина Мария АлексеевнаКандидат экономических наук, доцент |
|
Ларионов Валерий ГлебовичДоктор экономических наук, профессор |
|
Лебедев Павел ВикторовичДоктор экономических наук, профессор |
|
Лисицкая Татьяна ВладимировнаКандидат экономических наук, доцент |
|
Лужнова Лариса АнатольевнаКандидат экономических наук, доцент |
|
Маманков Артем ВасильевичСтарший преподаватель |
|
Насибян Седа СаркисовнаДоктор экономических наук, профессор |
|
Оборнев Иван ЕвгеньевичКандидат физико-математических наук, доцент |
|
Радомская Наталья ЮрьевнаСтарший преподаватель |
|
Речкалова Елена АкимовнаПреподаватель |
|
Сивокоз Виктор НиколаевичКандидат экономических наук, доцент |
|
Твердохлеб Юрий СеменовичКандидат экономических наук, доцент |
|
Трапезникова Наталья ГеннадьевнаКандидат экономических наук, доцент |
|
Турбанов Александр ВладимировичДоктор юридических наук, профессор, заместитель председателя Центрального банка России (1996—1999) |
|
Украинская Ирина ДмитриевнаКандидат экономических наук, доцент |
|
Фатхлисламова Гульнара ФадисовнаКандидат экономических наук, доцент |
|
Филиппов Давид ИльичКандидат экономических наук, доцент |
|
Хандруев Александр АндреевичДоктор экономических наук, профессор, заместитель председателя Центрального банка России (1992—1998) |
|
Хестанов Сергей АлександровичКандидат экономических наук, доцент  ..
|
|
Хохлова Лилия ВладимировнаКандидат экономических наук, доцент |
|
Чабан Александр НиколаевичСтарший преподаватель |
|
Чернова Мария ВладимировнаКандидат физико-математических наук, доцент |
|
Чипуренко Елена ВикторовнаДоктор экономических наук, доцент |
|
Юденков Юрий НиколаевичКандидат экономических наук, профессор |
.. 
.. 
. 
.. 
.. 
.. Маркичева Марина Игоревна
Маркичева Марина ИгоревнаВрач онлайн
Территория здоровья цта
ГлавнаяСпециалистыМаркичева Марина Игоревна
Оставить свой отзыв
Акушер-гинеколог, специалист УЗИ (акушерское скриннинговое УЗИ)
Прием проводится в филиалах
Москва, ЦАО, ст.метро «Тульская»
Москва, СЗАО, ст.м. «Октябрьское поле»
Записаться на прием
Образование
-
В 2008 г. окончила по специальности «Лечебное дело» ГОУ ВПО «Российский государственный медицинский университет Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию».
-
В 2010 г.
прошла обучение в ординатуре по специальности «Акушерство и гинекология», ГОУ ДПО РМАПО -
В 2012 г прошла обучение по Ультразвуковой диагностие в ФГБОУ ДПО Институт повышения квалификации ФМБА России.
прошла обучение в ординатуре по специальности «Акушерство и гинекология», ГОУ ДПО РМАПОДополнительное образование:
2011 г. Основы эндоскопии в гинекологии. Гистероскопия. Гистерорезектоскопия. Лапароскопия. (144 ч)
2013 г. Патология шейки матки, влагалища и вульвы. Кольпоскопия.
2016 г. Акушерство и гинекология (повышение квалификации, с выдачей сертификата).
2016 г. Гинекологическая эндокринология
2016 г. Основы пренатального скрининга в 11-14 недель беременности. Расширенная эхокардиография плода.
2018 г. Гинекология детей и подростков.
2018 г. Ультразвуковая диагностика.
2020 г. Ультразвуковое исследование плода в первом триместре беременности.
2021 г.Многоплодная беременность.
2021 г.Допплерометрия в акушерстве.
2021 г. Избранные вопросы пренатальной диагностики.
2022 г. Скрининговое ультразвуковое исследование беременных в I триместре (диагностика нарушений развития плода).
Опыт работы
- С 2011 по 2014 гг — врач акушер-гинеколог,»Медицинский центр «Каролина-дент»
- С 2013 по 2017 гг — врач акушер-гинеколог, МЕДСИ
- С 2013 по 2018 гг — врач акушер-гинеколог, специалист УЗД, ИНПРОМЕД
- С 2017 по 2022 гг — врач акушер-гинеколог, специалист УЗД, Медцентр «Парацельс»
- С 2023 работает врачом акушером-гинекологом, специалистом УЗД в ЦТА и КПМ
Специальные предложения
Подарок от ЦТА при заключении контракта с акушеркой!Специальные цены на акушерское сопровождениеПодарок к контракту на акушерское сопровождениеНоябрьские бонусы от ЦТАИиииииии…… еще один подарок от ЦТА!Скидка 20% на все в честь 20 — летия ЦТА!Все предложения
Эмоции наших пациентов
Лучший акушер-гинеколог.
Сопровождала меня обе беременности, настолько естественные методы поддержки, что просто вау) Классно слышали друг друга и в любое время я получала поддержку от Елизаветы…
Валерия ТвлисманМосква, 32 года
Проходим с сыном у Романа Владимировича Калиниченко многоэтапное лечение ретинита Коатса.
Хочу отметить профессионализм, готовность браться за сложные нетипичные задачи, доброжелательность и…
ОлесяМосква
Крайне удивлена, что тут 1 отзыв о работе Елены Борисовны. Исправляю недоразумение. Обращалась к Елене Борисовне в 2019 году, по рекомендации подруги. Дочь в начале года перенесла одновременно…
НатальяМосква, 35
все отзывы
Оставьте заявку на приём
Мы ждем вас!
Как вас зовут *
Телефон для связи *
Электронная почта
Выбор отделения
Не важно Москва, ЦАО, ст.
метро «Тульская» Москва, СЗАО, ст.м. «Октябрьское поле»
Тип записи *
Выберите, пожалуйста Приду лично Вызов врача на дом Онлайн-консультация
Комментарии и пожелания
Подписаться на рассылку
Оставляя заявку на сайте, вы даете свое согласие на обработку персональных данных
У Москвы повсюду уши: Новые расследования Пастернака и Ивинской Паоло Манкосу, Твердый переплет
ГЛАВА 1
«Только будьте осторожны, помните, как нам все страшно» Проблема Живаго Роялти
2 . Д’Анджело получает машинопись
«Доктор Живаго» Факты о том, как Пастернак передал машинопись «Доктор Живаго » Серджо д’Анджело для возможной публикации в Италии с Фельтринелли, теперь хорошо известны, поэтому я ограничусь голое изложение фактов. 19 марта56 лет Серджио д’Анджело, член Итальянской коммунистической партии, оставил свою работу директора коммунистического книжного магазина Rinascita в Риме и поселился в Москве в качестве члена итальянской секции Московского радио.
В Италии он уже был знаком с Джанджакомо Фельтринелли, который в 1955 году основал издательство Giangiacomo Feltrinelli Editore. Действительно, д’Анджело уже перевел и написал предисловия к некоторым книгам Фельтринелли. В неопубликованном письме Валерио Риве д’Анджело указал, что Фельтринелли обратился к нему перед отъездом в Москву с предложением выступить в качестве литературного разведчика произведений, которые могут представлять интерес для издательства. Д’Анджело согласился, и в конце апреля он прочитал сводку новостей на Радио Москвы, в которой говорилось, что Пастернак закончил роман под названием «9».0007 Доктор Живаго , публикация которого была неизбежна. Он сообщил в миланское издательство, и его попросили связаться с Пастернаком, чтобы получить корректуру или рукопись романа. 20 мая 1956 года д’Анджело встретил Пастернака, который передал ему машинопись «Доктор Живаго». Через неделю д’Анджело вылетел в Берлин, где доставил машинописный текст Фельтринелли. За это время д’Анджело подружился с Пастернаком.
Его дружба с Ольгой Ивинской началась 19 мая.57. Весь 1957 год он был привилегированным звеном между Пастернаком и Фельтринелли. Имеются два письма Пастернака к д’Анджело, написанные в 1957 году (см. документы 1 и 2 в приложении), и оба содержат, среди прочего, информацию о том, что Пастернак хотел, чтобы д’Анджело передал Фельтринелли давление, оказываемое на Пастернака со стороны Советы приостановили публикацию «Доктора Живаго ».
В письме от 25 ноября 1957 года, через десять дней после публикации итальянского Живаго, Пастернак писал Фельтринелли:
У меня к Вам большая просьба. Ничего подобного нельзя было бы осуществить без помощи Серджио д’Анджело; он выступал в этом как наш неутомимый ангел-хранитель. Хотя помощь такого высшего рода не может быть измерена в денежном эквиваленте, пожалуйста, сделайте мне одолжение, возместив ему его неисчислимые потери, время и энергию, которые он потратил, следующим образом. Отложите из суммы, которую вы мне назначите в будущем, значительную часть в пользу д’Анджело, ту, которую вы и он найдете подходящей, и удвойте ее.
(Полный текст письма см. Mancosu 2013, 258; оригинал на французском языке)
Это письмо было написано за месяц до последнего визита д’Анджело к Ольге и Пастернаку перед возвращением в Италию. У нас есть расписка от 24 декабря 1957 г., в которой Ольга утверждает, что получила от д’Анджело сумму в 12 800 рублей (см. документ 3). Д’Анджело фактически предложил Фельтринелли (через итальянского переводчика Пьетро Цветеремича), что он мог бы дать несколько рублей Пастернаку и получить обратно в лирах по его возвращении в Италию в конце 1957 года.
Это было первое из того, что превратился в длинный список финансовых операций, призванных обеспечить Пастернака частью гонораров за Доктор Живаго. Действительно, справедливо сказать, что эти финансовые операции составляют одну из важнейших тем разговоров в переписке 1959 и 1960 годов. Чтобы понять, как возникли эти вопросы, стоит перечитать некоторые строки, которые Пастернак написал Фельтринелли 2 ноября. , 1957 год, всего за две недели до итальянской публикации Доктора Живаго:
Не беспокойтесь за мой счет о деньгах.
Отложим финансовые вопросы (у меня их нет) на времена, когда будет более чуткий и гуманный порядок, когда снова в ХХ веке можно будет переписываться и путешествовать. Мое доверие к тебе безгранично. Я уверен, что ты сможешь позаботиться о том, что приготовил для меня. Только если бы грянула беда, если бы меня лишили жалованья и лишили бы средств к существованию (случай был бы исключительный, и нечего предполагать), — ну, в таком случае, я постараюсь найти способ сообщить вам и воспользоваться вашими предложениями через Серджио, который, в соответствии со своим именем, является настоящим ангелом и не жалея своего времени и своей личности посвящает этому надоедливому делу. (Mancosu 2013, 251; оригинал на французском языке)
И в конце концов случилась беда, из-за которой Пастернаку пришлось воспользоваться предложением о финансовой помощи. Д’Анджело покинул Советский Союз в самом конце 1957 года, убедившись, что общение Пастернака с Фельтринелли (и им самим) не будет прервано. Новым звеном стал друг д’Анджело Джузеппе Гарритано.
1.2. Д’Анджело уезжает из Советского Союза, и на сцену выходят Гарритано
Джузеппе («Пино») Гарритано прибыл в Москву в качестве корреспондента газеты «Коммунист» l’Unità в середине 1957 года. Он также был корреспондентом Vie Nuove. Его сопровождала жена Мирелла, работающая на Московском радио, которая также сыграет важную роль в этой истории. Д’Анджело и Гарритано знали друг друга в издательстве Rinascita и, таким образом, находились в тесном контакте в тот период, когда они пересекались в Москве. Д’Анджело описывает Гарритано как «чрезвычайно культурного» и «упрямого». Ирина Емельянова (дочь Ольги Ивинской) описывает его в своих мемуарах как застенчивого и напуганного из-за различных (незаконных) заданий, которые он должен был выполнять от имени д’Анджело и Пастернака, включая перевозку писем и других предметов между Италией и Советским Союзом. Союз (Емельянова 2002, 91–92). Например, Ирина Емельянова живо помнит разговор с Гарритано 24 октября 1958 года (на следующий день после присуждения Пастернаку Нобелевской премии) в сквере у Белорусского вокзала.
Гарритано, который «выглядел взволнованным», сообщил Ирине, что Борису присудили Нобелевскую премию. По этому поводу он подарил ей пишущую машинку «Торпедо», присланную из Италии для Ольги и Пастернака. Эта пишущая машинка была запрошена в письме Ольги, датированном летом 19 г.58 (документ 4). В том же письме говорится о роли Джузеппе Гарритано в обеспечении перевода денег. И, как мы увидим, Гарритано принесли Пастернаку немало денег. Действительно, в интервью, данном для документального фильма Валерии Паниччиа, Джузеппе Гарритано сказал, что Пастернак дал ему некоторые квитанции, которые он передал непосредственно Фельтринелли. Некоторые из этих квитанций были опубликованы в Mancosu 2013. Весной 1960 года Гарритано были вовлечены в событие, которое должно было иметь важные последствия, и к которому я вернусь ниже.
1.3. После итальянской публикации
мы уже видели спокойное отношение Пастернака к деньгам. Он знал об осложнениях, связанных с попытками официально перевести гонорары из-за границы, и, похоже, не нуждался в деньгах.
Такая ситуация продолжалась и в 1958 году. Интересное письмо Герда Руге Курту Вольфу проливает свет на официальную реакцию (или ее отсутствие) на итальянскую публикацию « Живаго » и на финансовое положение Пастернака. Герд Руге (р. 1928) был иностранным корреспондентом в Москве немецкой телекомпании NRD с 1956 по 1959 год. Он связался с Пастернаком как как автор книги, опубликованной в 1958 году (Ruge 1958), так и помогая Пастернаку в некоторых финансовых операциях. 15 августа 1958 года он писал Вольфу:
Публикация его романа за границей до сих пор не вызвала никакой официальной советской реакции. Тот факт, что Государственное издательство литературы не предоставляет ему никаких новых переводческих работ и не выплачивает ему причитающееся ему за предыдущие публикации, является скорее признаком неуверенности ответственных лиц в Издательстве, чем следствием официальное решение на высшем уровне. Однако в данный момент Пастернак, похоже, не испытывает финансовой нужды. Никаких денег из-за границы он получить, очевидно, не может, Фельтринелли ни в коем случае не может ничего послать официально, а Пастернак, понятное дело, не хочет ничего получать не вполне легальными способами.
На данный момент он не кажется обремененным финансовыми заботами. (FoGF, Fascicolo «Пантеон книг (Борис Пастернак)» (1957–1959), 1.2.1–b.18, fasc. 190; оригинал на немецком языке)
Из этого письма следует, что за два месяца до Нобелевской премии финансовое положение Пастернака было еще относительно благополучным. Правда, он (и Ивинская) получали некоторую финансовую помощь с Запада, что подтверждается в письме Ольги Ивинской Серджио д’Анджело (см. документ 4). Письмо датируется примерно концом июня или началом июля 1958 года. Ивинская писала: «Теперь по поводу поселений — после вас их было 4! .) Пожалуйста, подумайте, как сделать это проще и увеличить количество разовой дозы. Это было бы лучше для Б. Л., и вы, вероятно, сможете придумать способ сделать это, а затем действительно выполнить его. » У нас до сих пор сохранились некоторые квитанции об оплате в 1958, суммами от 1000 до 10000 руб. Но Нобелевская премия должна была радикально изменить это положение вещей.
1.
4. Нобелевская премия, преследования и первые финансовые проблемы
Пастернак был удостоен Нобелевской премии 23 октября 1958 года. Вынужденный отказаться от премии, он подвергся критике в советской прессе, был исключен из Союза советских писателей и грозит изгнанием. Пастернак написал письмо Хрущеву, умоляя не быть высланным, но мерой, имевшей самые ощутимые финансовые последствия, было его исключение из Союза советских писателей. Это было равносильно ликвидации средств к существованию Пастернака, именно тот сценарий, который Пастернак гипотетически описал Фельтринелли 19 ноября.57.
Конечно, Советы упорно трудились, чтобы создать противоположное впечатление. Есть письмо Фельтринелли от Георга Свенссона из Bonniers (издатель «Доктор Живаго » в Швеции) от 31 октября 1958 года. рекомендовать Шведской академии не принимать отказ Пастернака от получения Нобелевской премии. Академия собралась вчера, а затем послала Пастернаку следующую телеграмму: «L’Academie suedoise vient de recevoir votre refus en сожалеющий profondement.
Avec сочувствие и уважение». Это будет означать, что призовые деньги Пастернаку выплачиваться не будут, а вернутся в фонд. Однако официально Пастернаку будет 19 лет.58 лауреат Нобелевской премии по литературе и всегда будет упоминаться в отчетах Шведской академии как таковой. Если ситуация изменится так, что Пастернак в один прекрасный день получит свою премию, он всегда получит медаль и диплом, но призовые деньги, только если он передумает до 10 декабря, дня вручения премии.
Еще одна вещь, которая может вас заинтересовать, находится в сегодняшней газете. Председатель Ассоциации шведских авторов г-н Стеллан Арвидсон вчера обратился к поверенному в делах России в Стокгольме г-ну Воинову с просьбой передать письмо ассоциации в Ассоциацию советских авторов. Воинов тогда заверил Арвидсона, что Пастернаку не будет никакого вреда, что он может остаться в своем доме, что он не будет лишен ни гражданских прав, ни каких-либо экономических. Он сможет продолжать писать и переводить, как и раньше, а также может получать гонорары и гонорары, в том числе за иностранные издания «Доктора Живаго», по словам Воинова.
Но я лично немного сомневаюсь в последнем пункте. (Документы Курта и Хелен Вольф в Йельском университете, YCGL MSS 16, Box 46, папка 1479.)
Как мы увидим, Свенссон мог быть настроен еще более скептически, чем он. То, что Пастернак опасался немедленных последствий для своего существования, подтверждается его реакцией на письмо Элен Пельтье с предложением материальной помощи. Отвечая на предложение в письме Прояру, Пастернак писал 28 ноября 1958 г.: «Я получил письма Элен, ее предложение материальной помощи (совсем не смешно, она о многом угадала)» (Борис Пастернак 1994, 129). ; письмо Пельтье см. Елена и Евгений? Пастернак 1997). Пастернаку больше не платили гонорары, причитавшиеся ему в Советском Союзе, и ему больше не давали переводческих работ. Не имея дохода, он быстро оказался в нужде в деньгах.
Но сообщения об ухудшении финансового положения Пастернака появились еще до Нобелевского кризиса. Например, Николай Набоков писал Фельтринелли 25 июля 1958 года, беспокоясь о доходах Пастернака:
С другой стороны, я получил некоторые новости о Пастернаке, которые меня несколько беспокоят.
Мне рассказали, что по возвращении в Переделкино после выписки из больницы в более здоровом состоянии он обнаружил очень тревожное финансовое положение. Они вдвое сократили гонорары, которые он получал за переводы, которые он делал для театра СССР и за которые он не получает новых запросов на переводы. Более того, Пастернак не получает ни цента от гонорара за продажу итальянского издания своей книги. Другими словами, он не получает из-за границы ни цента. Интересно, можете ли вы что-нибудь сделать по этому поводу. Я уверен, что если бы вы могли так или иначе отправить ему его европейские гонорары, это помогло бы его финансовому положению. (Николай Набоков Г. Фельтринелли, 25 июля 19 г.58, оригинал на французском языке; Nicolas Nabokov Papers, Harry Ransom Center, Техасский университет в Остине)
Но, несмотря на эти письма, в целом на Западе было очень мало известно о финансовом положении Пастернака в 1958 году. письмо Руге к Манье Харари, датированное серединой марта 1959 года:
Уважаемая госпожа Харари,
Во-первых, я должен извиниться за то, что не написал раньше.
Но я был очень занят, и по твоему первоначальному вопросу было очень мало того, что я мог бы тебе сказать. Поскольку Дэвид Флойд примерно в это время возвращался в Лондон, я был уверен, что он сообщит вам о своем разговоре с Б. П. [Пастернаком]. Однако есть некоторые идеи, над которыми я хотел бы подумать.
Б.П. считает, что никакие деньги из-за границы не должны переводиться ему, так как это может вызвать новую кампанию, — оплачивается Западом и т. д. Он хотел бы иметь возможность зарабатывать себе на жизнь в своей стране переводами. С ок. Январь 1958 г. не получал гонораров за свою работу. Причитающиеся ему деньги за более ранние переводы не были выплачены. Новые переводы, которые были заказаны (например, драма Словацкого [Словацкого] [ Мария Стюарт ]) были приняты, но издательство — в данном случае Гослитиздат — не уплатило обычные 60% оговоренной суммы, также не ожидается, что польская пьеса будет опубликована. Новое издание собрания драм Шекспира, подготовленное «Искусством», скорее всего, не будет содержать «Пастернаковских переводов».
Б.П. снова не получил причитающихся ему 60% основного платежа, который обычно выплачивается при доставке переводов, а остальные 40% выплачиваются при публикации. Насколько я знаю, издательство подготовило все необходимые бухгалтерские мероприятия, но решило передать весь вопрос в культурный отдел ЦК КПСС, где он сейчас и находится. НИКАКОГО решения по этому вопросу не поступало, и, вероятно, вопрос о том, платить ли Б.П. деньги, причитающиеся ему, остаются там полностью. Б.П. чувствует, что у него все еще достаточно денег, чтобы продержаться какое-то время, и что ему не следует пытаться получить деньги из-за границы, пока ситуация не станет действительно невыносимой.
Я не видел его после несчастного случая, созданного Тони Брауном [Это указывает на то, что отчет касается разговоров в конце января/начале февраля 1959 года. — ПМ]. Б.П. уехал в Тифлис, как вы, наверное, знаете. Он позвонил мне перед отъездом, и я нисколько не сомневаюсь, что он уехал совершенно по своей воле. Его не выслали из-под Москвы.
На самом деле, он уже давно планировал поехать на Кавказ, его решение могло прийти только раньше, чем планировалось изначально, потому что Б.П. боялся большого количества журналистов, прибывающих с Макмилланом. Б.П. чувствует себя очень хорошо, Тифлис ему очень нравится, как всегда, и невралгическая боль, на которую он жаловался в течение последних шести месяцев, совсем прекратилась. Не знаю, вернулся ли он теперь в Переделкино, но он продлил свое пребывание в Тифлисе уже тогда, когда я уехал из Москвы в первых числах марта.
(Продолжение…)
Отрывок из «У Москвы повсюду уши»
автора .
Copyright © 2019 Паоло Манкосу.
Выдержка с разрешения Hoover Institution Press.
Все права защищены. Никакая часть этого отрывка не может быть воспроизведена или перепечатана без письменного разрешения издателя.
Выдержки предоставляются Dial-A-Book Inc. исключительно для личного использования посетителями этого веб-сайта.
Другое дело Живаго. Анна Пастернак права предков… | Элизабет Ким
Анна Пастернак с гордостью признается: «Я безнадежный романтик. Это в генах».
Пастернак, да, связан с Борисом, поэтом-рок-звездой России 20-го века.
Она также писательница, увлеченная грязными сердечными делами — леди Дианы, спорно; ее собственная, преобразующая; а совсем недавно — у ее знаменитого двоюродного дедушки.
Чем она не является ни ученым, ни снобом, ни сторожевым псом своей семьи. Взгляд на ее публикации говорит об этом. Разговор за чаем тому подтверждение.
«Все время меня недооценивали», — рассказывает она мне о своем долгом стремлении написать « Лара: нерассказанная история любви, которая вдохновила доктора Живаго». «Было постоянное ощущение: действительно ли я знаю свое дело?»
Спустя двадцать лет после того, как впервые затронули тему музы Бориса Пастернака, и через месяц после выхода « Лары » в Великобритании, получившего теплые отзывы, тревога, связанная с приемом этой «нерассказанной истории», сохраняется.
«Я еще не был готов интеллектуально…» — трижды объясняет Пастернак, прежде чем нам приносят чай. Когда она это делает, в ее красивом лице появляется намек на молодую женщину. У нее смуглая кожа двоюродного дедушки, сильный подбородок и выразительные глаза.
Ее первым скептиком была сестра Бориса Жозефина, эмигрантка из дореволюционной России и видная фигура оксфордских литераторов. Жозефина привыкла к постоянному вниманию иностранных ученых; ее собственная внучка должна была записаться на прием, чтобы проконсультироваться с ней. Последовавшее интервью, «оскорбительный донос» на «эту женщину», дало Анне материал для ее первой статьи в общенациональной газете. Но это заставило начинающего журналиста опасаться браться за большую историю Ольги Ивинской, женщины, чьи отношения с Борисом Пастернаком недооценивались дольше, чем жива Анна Пастернак.
«Тогда я знал, что это проект судьбы для меня, и именно я сказал об этом. Но я не был…» Пастернак отпивает чай и размышляет об эмоциональной зрелости.
Спустя десятилетие после того, как ее бабушка настаивала на том, что возведение любовницы ее уважаемого брата в музию было «ошибочной идеей», Анна Пастернак вернулась к истории реальной Лары. К тому времени ее многострадальный предмет уже ушел: пережив своего возлюбленного и подвергнувшись серьезным политическим и личным преследованиям от его имени, Ольга Ивинская скончалась в Москве в 1995. Ее дочь Ирина, однако, была жива и жила в Париже. Пастернаку понадобилось пять лет, чтобы завоевать аудиторию.
«Это было самое сложное собеседование в моей карьере, — вспоминает она.
В отличие от Анны и других кровных родственников, которые родились и выросли на Западе и никогда не встречались с ним лично, Ирина Эмильянова достигла совершеннолетия в обществе Бориса Пастернака. В подростковом возрасте она утешала замученного поэта по поводу ареста ее матери. После его смерти она присоединилась к своей матери в ГУЛАГе для второго приговора — наказания за успех ренегатской рукописи, которую они помогли переправить на Запад.
В свои семьдесят Ирина все еще боготворила человека, который поставил судьбу Доктор Живаго до безопасности матери; и ее по-прежнему возмущал непреклонный антагонизм расширенной семьи Пастернаков по отношению к женщине, заплатившей самую высокую цену за славу романа.
«Ирина сразу списала меня со счетов интеллектуального легковеса», — говорит Пастернак, описывая огневое испытание, во время которого ее подвергли историко-литературному допросу на четырех языках, а затем указали на дверь. Возможно, она и получила свое интервью, но не завоевала ни уважения, ни доверия.
«Я понял, что мне действительно нужно улучшить свою игру. Я не мог позволить себе сделать что-то не так».
Пастернак щурится на солнечный свет, и я сочувствую ей. Безнадежный романтик, генетически склонный к драматизму, но по праву рождения привязанный к совершенству.
Анна Пастернак Анну Пастернак учили, что говорить о ее знаменитой семье так же нелепо, как говорить о деньгах. «Нас воспитывали, чтобы сделать себе имя, — говорит она.
Ее отец прославился как известный ученый. Ее тетя, как уважаемый переводчик. Ее бабушка была уважаемым философом. Анна решила сделать себе имя в бульварной газете о принцессе Диане и играющем в поло кавалерийском офицере.
Она последовала за этим критическим провалом, написав солидную шикарную статью «для каждой национальной газеты». Привлекая внимание общественности к своей личной жизни, Пастернак вела хронику своего развода в еженедельной колонке и размышляла в печати о своем двойственном отношении к материнству. Ее хорошо задокументированные и истеричные поиски счастья закончились около четырех лет назад, когда Пастернак женился на ее психотерапевте. С тех пор они написали книгу о духовных поисках, родственных душах и супружеской честности.
Я предлагаю это сокращенное резюме не для того, чтобы добавить к интеллектуальному скептицизму, который преследует автора Влюбленная принцесса , а для того, чтобы повторить то, что она уже знает и признает первой: Анна Пастернак не сноб и не ученый.
«Я из академической семьи!» — восклицает она, прежде чем отчаяться в «зацикленности на фактах» интеллектуала. Прочитав все ведущие биографии Бориса Пастернака, опытный светский обозреватель и гость «Женского часа» заключает: «всех интересует литература и стиль письма, а мне нет. любовная история.»
Между обетом быть строгим и флиртом подшучивать есть дыра. Стук чего-то упавшего в эту щель раздается эхом, но я ловлю себя на том, что решительно киваю. Я киваю, потому что меня тоже интересует история любви. Я тоже не могу процитировать ни строчки из стихов Бориса Пастернака, но предпочитаю собирать его фотографии вместе с бесподобными описаниями, как у Марии Цветаевой: «Он одновременно похож на араба и на своего коня».
Я киваю, потому что мне приятно узнать, что Анна Пастернак подошла к своему знаменитому предку с таким же посторонним интересом, как и любой другой человек. И у нее есть честность, чтобы признать, что ей пришлось «улучшить свою игру», чтобы сделать это.
Борис Пастернак и Ольга Ивинская встретились в 1946 году. Их любовь была мгновенной, безоговорочной и моральной дилеммой для Пастернака, который не мог заставить себя оставить жену и семью ради более молодой женщины.
Это, конечно, дилемма Юрия Живаго.
На вопрос, является ли «Лара» Ольгой Ивинской по духу или во плоти, лучше всего ответить оговорками. Как персонаж Лара предшествует Ольге, и аспекты ее более молодого характера (например, жестокое обращение со стороны хищного друга семьи) связывают ее более тесно с женой Пастернака Зинаидой, чем с дважды овдовевшей Ольгой.
Борис был менее двусмысленным. «Лара жива», — говорил он посетителям Переделкино, которые, несмотря на немилость государства, воздали должное человеку, отказавшемуся от Нобелевской премии. «Лара жива», — говорил он, указывая на озеро в сторону домика Ольги. — Иди и познакомься с ней. Однажды он сказал английскому журналисту: «Лара моих поздних лет начертана в моем сердце ее кровью и ее заточением».
Их отношения продлились пятнадцать лет — до самой смерти Пастернака. Оно пережило не только многолетнюю фамильярность, но и бесконечную театральность и эгоцентризм самого мучимого поэта. Самое удивительное, что она пережила три года заключения Ивинской в ГУЛАГе, в течение которых Пастернак почти ничего не сделал для обеспечения ее свободы и даже зашел так далеко, что увидел положительную сторону в личных муках, которые он испытал при ее аресте. «Это сделает мою работу глубже».
Их дело было секретом Полишинеля, которое скрывалось у всех на виду за более известным «делом Живаго» — делом, связанным с контрабандой рукописей, тайными переводами, ЦРУ и Нобелевской премией. Лара — роман Живаго для романтиков, и, как надеялся его автор, «потрясающе хорошее чтение».
Но вот в чем дело — это не «нерассказанное», как гласит подзаголовок Пастернака.
Хочу ли я мудрить по поводу подзаголовка, который почти наверняка был предложен публицистом Пастернака?
Да и нет.
Да , потому что, когда Пастернак самоуничижительно заявляет, что она не могла справиться с бременем разрешений и вместо этого успешно (и, возможно, беспрецедентно) передала работу по обеспечению прав на цитирование своему издателю, я думаю о скромном предложении в менее чем исчерпывающей библиографии книги о том, что «читатели смогут отслеживать… ссылки без чрезмерных усилий».
Она права; короткая консультация с Ольгой Ивинской 1978 мемуаров, Пленница во времени , подтверждает, что многие отрывки Пастернака — ее рассказ о первой встрече Бориса и Ольги и первых годах их романа; ее пересказ их бесчисленных дрязг, ультиматумов и примирений; ее рассказ о допросе Ольги в КГБ, открытки, которые она получила от Бориса в тюрьме» — весь этот материал взят, иногда дословно, из опубликованного рассказа самой Ивинской.
Итак — да . Я действительно чувствую себя обязанным разделить волосы, и я делаю это за нашим вторым чайником чая. Лара , я полагаю, это не столько нерассказанная история , сколько невероятная история .
«Ну вот и все. С ней тоже расправились», — отвечает Пастернак. — Ее не воспринимали всерьез.
Ивинская была женщиной, у которой не было причин сомневаться ни в своей эмоциональной зрелости, ни в интеллектуальной готовности рассказать свою историю. Но вместо того, чтобы быть признанной невоспетой героиней после смерти Пастернака, она провела остаток своей жизни, преследуемая своими отношениями. Ее преследовали не только советские чиновники, намеревавшиеся заставить ее заплатить за преступления Пастернака, но и семья Пастернака на Западе, продолжавшая считать многострадальную любовницу своего золотого мальчика шарлатанкой и авантюристкой.
Это семья, из которой родом Анна Пастернак и от которой она сейчас встречает «откровенное удивление» тем, что ей удалось состряпать заслуживающую доверия документальную литературу. Лара , не оригинальная, не новаторская и даже не исследовательская работа. Это, что более важно, оправдание.
Итак — нет , не хочу мудрить.
Потому что, хотя Пастернак не рассказывает «нерассказанную историю», она рассказывает непопулярную историю. И она действительно собирается сделать его очень популярным.
Наше время вышло. Признаваясь, что, возможно, только сейчас, в этот самый момент, она в полной мере осознает тот факт, что она исправила наследственную несправедливость, Анна Пастернак машет женщине, входящей в кафе. Это ее следующее назначение, Лиз Тербридж, продюсер «Аббатства Даунтон», которая сейчас разрабатывает Лару для телеадаптации.
Неуверенность в себе Пастернака ушла. Ее антипатия к снобизму снова за рулем. Она полна энтузиазма, уверена в себе. Она собирается сделать то, что людям понравится. «Конечно — распечатайте!» она подбадривает меня после того, как раскрыла актерский состав своей мечты. (Привет, Дэниэл Дэй-Льюис, как твой русский акцент?)
Когда я покидаю Пастернак и ее продюсера, чтобы сочинить новые романы из Живаго, я думаю о следующей главе всего дела Живаго. Я имею в виду не Бориса и не Анну.
.. а совсем другого Пастернака. Я думаю о Чарльзе Пастернаке, племяннике Бориса и отце Анны.
Где-то в середине нашего разговора Анна рассказала мне историю о том, как после первого пробного интервью с Ириной Эмильяновой она вернулась в Париж с Шарлем на буксире.
«Мой отец очень похож на Бориса», — объяснила она. «И когда Ирина увидела его, она просто раскрылась. Он укусил ее.
Чарльз Пастернак, продолжила она, имел более чем сильное внешнее сходство со своим дядей. Он также поделился своими слабостями. «Точно такая же способность к интеллектуальному блеску и потрясающей наивности и глупости», — уточнила она. И даже не заводите ее о корыстном тщеславии, помешавшем Борису Пастернаку призвать любовь всей своей жизни на смертное ложе. «Он не хотел, чтобы Ольга видела его без вставных зубов! Это пастернаковская черта! Мой отец одержим своей внешностью».
Но хотя самоуглубление Бориса оказалось самым обескураживающим открытием в процессе исследования двоюродного дедушки, которого она никогда не встречала, Пастернак говорит, что она простила его.
«Я понял, что знаю этого человека. Я понял его мотивацию».
Только когда я снова сижу за своим компьютером и занимаюсь собственным исследованием, я натыкаюсь на статью, написанную Пастернаком для Evening Standard тринадцать лет назад. Под названием «Когда я не говорил с папой» это история измены Карла Пастернака.
В статье она пишет, что нежелание ее отца отказаться от другой женщины положило конец браку ее родителей. Анна выбирала чью-то сторону и десять лет не разговаривала с отцом. В то время, пишет она, я получала извращенное удовольствие от написания бульварных статей, которые, как я знала, мой отец считал недостойным меня, [и] вопиющего поношение прославленной фамилии Пастернака.
Анна Пастернак не рассказывала мне эту историю за чаем. Вместо этого она сказала мне, что, хотя она и приняла многие недостатки Бориса Пастернака, ей все же было трудно простить то, что она считала его величайшим моральным проступком: его неспособность дать Ольге Ивинской единственную вещь, которая могла бы защитить ее от ГУЛАГа, — Пастернака.